Tadeusz Kantor, témoin de la Shoah
- Kantor as a witness to the Holocaust
- Тадеуш Кантор, свидетель Холокоста
p. 163-177
Résumés
Kantor qui a passé la guerre à Cracovie, dans le quartier de Podgórze où les nazis avaient enfermé les Juifs dans un ghetto, a été un témoin direct de la Shoah. Cette expérience de la mort a marqué toute sa vie. Mais l’artiste n’a pas écrit de « témoignage ». Il s’est exprimé à sa manière dans un langage paradoxal qu’analyse cette communication. Son œuvre fut un des premiers chocs qui réveilla, dans la conscience polonaise, des souvenirs refoulés. Elle ne représente pas la mort. Kantor ne voulait pas « profiter de cette notion de mort en art. C’était trop facile ». Il ne fait qu’inventer « des trucs, des moyens purement scéniques, qui ne font que des allusions à la mort ». En cela, l’œuvre de Kantor est une des réponses possibles et géniale, à la grande question que soulèvent l’art et particulièrement le théâtre, à la mémoire de la Shoah : peut-on la représenter sur scène ? Il dit non, tout en produisant et montrant de fabuleux objets de mémoire.
Kantor, who spent the war in Cracow in the district of Podgorze where the Nazis had locked the Jews into a ghetto, was a first-hand witness to the Holocaust. This meeting with death marked his entire life. But the artist did not write his "testimony". He expressed himself in his own way through a paradoxical language, analyzed in this article. Kantor's work was one of the first shocks that awoke repressed memories in the Polish consciousness. It does not represent death. Kantor does not want “to take advantage of this notion of death in art. It is too easy.” He only invents “things, purely scenic ways, which merely point in the direction of death” In that way, Kantor’s work is one possible answer, and a brilliant one, to the puzzling question raised by art and more particularly by the theatre about the memory of the Holocaust: can we represent it on stage? Kantor answers that we cannot, while producing fabulous objects for memory to brood upon.
Кантор провёл годы войны в Кракове, в квартале, куда нацисты согнали евреев а гетто, став таким образом очевидцем Холокоста. Этот опыт смерти наложил отпечаток на всю его оставшуюся жизнь. Но художник не пишет «свидетельства». Он находит парадоксальные средства для выражения своего опыта. Его произведения оказались толчком, пробудившим в польском национальном сознании воспоминания, загнанные на задворки памяти. Но творчество Кантора не показывает смерть, так как он не хочет пользоваться этим понятием в искусстве. Это был бы слишком лёгкий путь. Он предпочитает придумывать «приёмы, чисто сценические средства, которые только намекают на смерть». В этом плане творчество Кантора – один из возможных ответов, и ответ гениальный, на важный вопрос, поднимаемый искусством и в особенности театром относительно памяти о Холокосте: можно ли представлять её на сцене? Он говорит «нет», производя и показывая потрясающие объекты этой памяти.
Traduction : Olga Cadars
Texte
Citer cet article
Référence papier
Jean-Yves Potel, « Tadeusz Kantor, témoin de la Shoah », Slavica Occitania, 42 | 2016, 163-177.
Référence électronique
Jean-Yves Potel, « Tadeusz Kantor, témoin de la Shoah », Slavica Occitania [En ligne], 42 | 2016, mis en ligne le 08 août 2023, consulté le 20 avril 2024. URL : http://interfas.univ-tlse2.fr/slavicaoccitania/1918