Shambhala de-ci, de-là : syncrétisme ou appropriation de la religion de l’Autre ? (Autour de l’expédition N. K. Roerich en Asie Centrale)
- A Wandering Shambhala Syncretisms or appropriation of the religion of the Other? (About the Roerich Expedition in Central Asia)
- Шамбала и тут, и там: синкретизм или заимствование чужой религии? (на материалах экспедиции Рериха в Центральную Азию)
p. 311-351
Résumés
Cet article est une analyse des coupures de presse conservées au Nicolas Roerich Museum à New York et relatives à l’expédition en Asie Centrale (1925-1928) du peintre et mystique Nicolas Roerich (1874-1945). Ces articles (plusieurs centaines) sont pour la plupart parus dans la presse américaine. Un examen de leur contenu montre clairement que la source qui abreuva la presse d’informations sur cette expédition ne fut autre que le musée fondé par Roerich en 1923 à Manhattan. Autrement dit, l’examen de ces articles est l’occasion de voir comment lui-même et ses adeptes new-yorkais organisèrent une campagne de promotion en sa faveur mais aussi – et c’est sur ce point qu’insiste le présent article – la façon dont le mythe eschatologique de Shambhala trouva écho en Occident grâce à cet exilé russe. En effet, Roerich accorda une place centrale dans sa doctrine spirituelle, l’Éthique vivante, au royaume légendaire de Shambhala. Cette « Source du Bonheur » selon les Tibétains est consacrée par Roerich et sa femme Elena comme la résidence des Mahatmas (Grands Esprits) avec qui la fondatrice de la théosophie, Helena Blavatsky, prétendit être en relation constante.
Une première partie examine la façon dont le lama bouriate Agvan Dorjiev identifia la Russie à Shambhala devant le XIIIe Dalai-Lama et tenta d’infléchir ainsi la diplomatie tibétaine en faveur de l’Empire tsariste. Elle examine également la façon dont ce mythe fut évoqué à Saint-Pétersbourg à la charnière des XIXe et XXe siècles. Une deuxième partie traite plus précisément de Roerich et du bouddhisme tibétain à travers les coupures de presse du Roerich Museum. Avant de pénétrer au Tibet, Roerich voit dans ce pays une contrée hautement spirituelle, berceau de toutes les religions. Durant son séjour au Sikkim et au Ladakh, il affirme avoir trouvé les preuves de la venue du Christ en Inde et au Tibet, répétant ainsi les dires de Alexandre Notovitch, Levi H. Dowling et Mirza Ghulam Ahmad. Mais cette image idyllique d’un Tibet mystique est totalement battue en brèche après le séjour de Roerich dans ce pays, dans des conditions terribles, entre avril 1927 et mai 1928. De retour en Inde, Roerich opère une dénonciation en règle du bouddhisme tibétain qu’il décrit comme un anti-bouddhisme. Il utilise à présent le mythe de Shambhala pour suggérer, jusqu’à la Maison Blanche (il rencontre le président américain Herbert Hoover en septembre 1929), que les Tibétains sont des candidats potentiels à une éventuelle colonisation américaine. Une dernière partie tente de cerner les raisons pour lesquelles Roerich se crut autorisé à s’approprier une eschatologie étrangère, à déposséder les Tibétains de leur religion et à se prétendre roi de Shambhala. Il nous semble que l’on trouve là un prolongement pour le moins surprenant de la théosophie d’Helena Blavatsky, du prosélytisme d’Agvan Dorjiev et du néo-bouddhisme qui gagna Saint-Pétersbourg au début du XXe siècle.
This article analyzes press clippings from the Nicholas Roerich Museum in New York, devoted to the expedition in Central Asia (1925-1928) of the painter and mystic Nicholas Roerich (1874-1945). Most of these articles (several hundreds) were published in the North American press. Their analysis shows clearly that the source who gave the information about this expedition to the press was none other than the museum which Roerich had founded in Manhattan in 1923. In other words, the analysis of these articles highlights the fact that Roerich and his New-Yorker adepts organized a kind of media hype in his favor. Il also underlines the more important fact, as the present study stresses – that the eschatological myth of Shambhala echoed in the West thanks to this Russian exile. Indeed, in his spiritual doctrine, The Living Ethics, Roerich gave a central place to the legendary kingdom of Shambhala. This “Source of happiness” is recognized by Roerich and his wife Elena as the residence of the Mahatmas (Great Spirits) with whom the founder of Theosophy, Helena Blavatsky, claimed to be in permanent contact.
A first part examines how the Buryat lama Agvan Dorzhiev identifed Russia with Shambhala in front of the XIIIth Dalai-Lama and tried in this way to soften the Tibetan diplomacy in favor of the Tsarist Empire. It examines also the way this myth was mentioned in some Saint Petersburg circles at the beginning of the 20th century. A second part deals more precisely with Roerich and Tibetan Buddhism through the clippings from the Roerich Museum. Before entering Tibet, Roerich imagined the Roof of the World as a highly spiritual country and as the cradle of all the religions. During his stay in Sikkim and Ladakh, he claimed to have discovered proofs of the stay of Christ in India and Tibet, repeating here some of the hoaxes spread by Alexander Notovitch, Levi H. Dowling and Mirza Ghulam Ahmad. But this idyllic image of a mystical Tibet is totally abandoned by Roerich after his tragic stay in the country between April 1927 and May 1928. On his return to India, Roerich denounces violently Tibetan Buddhism and describes it as Anti-Buddhism and a demonical faith. He claims that Shambhala is in America and even suggests to the American President Herbert Hoover (whom he meets in the White house in September 1929), that Central-Asia is a potential candidate for an American colonization. In a last part, this article tries to understand the reasons why Roerich thought he could make his own a foreign eschatology and dispossess the Tibetans of their own religion as well as pretend to be the king of Shambhala. We find here a somewhat surprising expansion of Helena Blavatsky’s Theosophy, Agvan Dorzhiev’s proselytism and of Neo-Buddhism which spread right up to Saint Petersburg at the beginning of the 20th century.
В этой статье анализируются газетные публикации, хранящиеся в музее художника и мистика Николая Рериха в Нью-Йорке, относящиеся к его экспедиции в Центральную Азию в 1925-1928 годах. Эти газетные статьи, а их несколько сотен, были напечатаны в большинстве своём в американской прессе. Изучение их содержания с очевидностью доказывает, что источником, снабжавшим информацией об этой экспедиции, был именно музей, основанный Рерихом в Манхэттене в 1923 году. Иными словами, анализ этих статей даёт возможность увидеть не только, как сам художник и его нью-йоркские почитатели организовали ему рекламную кампанию, но и то, на чём в особенности останавливается автор предлагаемой статьи, каким образом эсхатологический миф о Шамбале нашёл отклик на Западе, благодаря этому русскому изгнаннику. Действительно, Рерих в своей духовной доктрине Живая этика отвёл центральное место легендарному царству Шамбалы. Этот «источник счастья», по словам тибетцев, освящён Рерихом и его женой Еленой как место пребывания Махатм (Великих Духов), с которыми основательница теософии Елена Блаватская находилась, по её словам, в постоянном общении.
В первой части статьи рассматривается, каким образом бурятский лама Агван Доржиев отождествил Россию с Шамбалой в беседе с тринадцатым далай-ламой и попытался повлиять на тибетскую дипломатию в пользу царской империи. В этой же части исследуется форма, которую приняла легенда в Санкт-Петербурге на стыке девятнадцатого и двадцатого столетий.
Вторая часть статьи посвящена главным образом Рериху и тибетскому буддизму по материалам газетных публикаций из нью-йоркского музея Рериха. До своего путешествия в Тибет Рерих представлял себе эту страну как край высокой духовности, колыбель всех религий. Во время своего пребывания в Сиккиме и Ладаке он утверждает, что нашёл доказательства пришествия Христа в Индию и Тибет, повторив таким образом слова Александра Нотовича, Леви Х. Доулинга и Мирзы Гуляма Ахмада. Но этот идиллический образ мистического Тибета полностью разрушился после пребывания Рериха в этой стране в ужасных условиях с апреля 1927 по май 1928 года. По возвращении в Индию, Рерих систематически обличает тибетский буддизм, называя его антибуддизмом. Отныне он использует легенду о Шамбале, чтобы представить тибетцев, как потенциальных кандидатов для их колонизации американцами, во время встречи в Белом доме в сентябре 1929 года с президентом Гербертом Гувером.
В заключительной части статьи автор делает попытку объяснить причины, по которым Рерих посчитал возможным заимствовать чужую эсхатологию, отобрать у тибетцев их собственную религию и претендовать на роль царя Шамбалы. Нам представляется, что именно в этом заключается по меньшей мере удивительное продолжение теософии Елены Блаватской, прозелитизма Агвана Доржиева и необуддизма, покорившего Санкт-Петербург в начале 20-го века.
Trad. Olga Cadars
Texte
Citer cet article
Référence papier
Dany Savelli, « Shambhala de-ci, de-là : syncrétisme ou appropriation de la religion de l’Autre ? (Autour de l’expédition N. K. Roerich en Asie Centrale) », Slavica Occitania, 29 | 2009, 311-351.
Référence électronique
Dany Savelli, « Shambhala de-ci, de-là : syncrétisme ou appropriation de la religion de l’Autre ? (Autour de l’expédition N. K. Roerich en Asie Centrale) », Slavica Occitania [En ligne], 29 | 2009, mis en ligne le 08 juin 2023, consulté le 20 avril 2024. URL : http://interfas.univ-tlse2.fr/slavicaoccitania/1352